16 ноября Михаил Ерохин отмечал свой День рождения. Коллектив Харьковского городского союза ветеранов Афганистана (в-и) от всей души поздравил его с этим Днем.

Желаем счастья и добра, здоровья и богатства, любви желаем и тепла, чтоб в доме радостью царило и беды проходили мимо!!! С ДНЕМ РОЖДЕНЬЯ!! И за тебя, подымем чарочку до дна!!!

Уважаемые читатели! Предлагаем Вашему вниманию один из очерков будущей книги "Миг, изменивший жизнь", в котором описан жизненный подвиг нашего героя Михаила Ерохина.

Ерохин Михаил Валентинович, 16.11.1964 г.р., инвалид войны 1-й группы, кавалер ордена "Красной Звезды". После реабилитации освоил специальность часовых дел мастера и успешно трудится на этом фронте.

Под обстрелом

Бой все продолжался, не стихал. Духи вели прицельный огонь, выплескивая свинец из автоматов с трех сторон, взяв в плотное кольцо группу советских солдат. Михаил Ерохин, будучи уже тяжело раненым, перекатившись в более удобное укрытие, открыл ответный огонь, прикрывая своих товарищей и не давая басмачам подойти ближе. Ног он совсем не чувствовал, внутри все горело огнем. Вспышка! В голове все помутилось, поплыло…. Сколько прошло времени, и как долго он был в "отключке" Михаил не знал. Очнулся, когда его уже несли на плащ-палатке бойцы из его роты. Осмотрелся, впереди таким же образом переносят выше в горы и сержанта Умара. Язык не ворочался, говорить было весьма трудно, в голове стоял пронзительный шум. Из рассказа командира понял, что помощь вовремя подоспела, и бандиты отступили, а их двоих тяжелораненых готовят к отправке в госпиталь. Что-то нахлынуло, екнуло сердце, и в памяти начали всплывать картинки из детства….
Вспомнилось, как они с матерью летом ежегодно выезжали отдыхать на турбазу на Эсхар под Чугуев, где протекает река Северский Донецк. Как жили в деревянных домиках, и катались на лодках. Как ходили с друзьями в лес. Собирали грибы, ежевику, играли с друзьями в прятки, а вечерами слушали тишину, и были счастливы! Казалось, так будет вечно…. Но время шло, обучение в школе подходило к завершению, и пора было определяться в профессиональном плане. Поступил в училище №32, окончив которое и освоив специальность наладчика, пошел работать на Харьковский завод тракторных двигателей. Как начались трудовые будни, как жизнь начала входить в свое русло, - сквозь сознание пробивались в памяти картинки прошлого. В один миг пронеслось, как он с ребятами, вместе с наставником Николаем Петровичем ходили в туристические походы, занимались спортивным ориентированием и даже участвовал в спортивных соревнованиях, а зимой выезжали на лыжную спортивную базу "Динамо" покататься с горки на лыжах. Как же тогда все было хорошо и как быстро все прошло, неужели все кончилось и уже не подняться… Школа, училище, работа на заводе, и в свободное время - летом в палатках в турпоходах и на соревнованиях с компасом и картой, а зимой на лыжах и вот она настала армейская служба. Он и подумать не мог, как все быстро пройдет и в жизни все изменится и что его, тяжелораненого, под прицелом духов будут в плащ-палатке выносить в безопасное место. Что останутся позади только детские воспоминания, мечты и фантазии, и что жизнь сейчас преподносит ему более суровый урок, и что его ждет впереди, как будет, выживет ли, он сейчас не знал. Даже думать об этом было страшно.
Снова резкая боль и сознание ушло, очнулся в палате, в госпитале в Баграме, уже после проведенной на животе операции. Моторошно как-то на душе, тоскливо, но живой…. И снова из памяти начали всплывать воспоминания: "10 мая 1983 года. Призывной пункт на улице Кацарская, Харьков. На душе тревога, осознание близкого расставания с гражданской жизнью. Михаил стоит с вещами. Команда на построение, затем по вагонам. Вдалеке в толпе провожающих мелькнуло лицо матери, силуэт отца. Все как в тумане, до конца не понимаешь, что происходит вокруг. Погрузка. И вот он долгожданный миг, прощай гражданская жизнь - впереди служба в армии. Поезд тронулся, начал набирать ход…. Прощай Харьков, родные и близкие, друзья и знакомые, впереди долгая дорога и неизвестность. Лишь на пятые сутки, когда подъезжали к Ашхабаду, сопровождавшие офицеры сообщили - едем в Афганистан! Восприняли известие равнодушно, хоть и ходили в то время разные слухи о той войне. Наверное, сказывалась утомительная дорога. Ведь пятые сутки едем, и кроме стука колес да меняющихся видов из окна ничего нет, и домашние запасы с едой изрядно оскудели - провизии брали на пару дней. Так что ехали уже впроголодь, все изнуренные и изрядно уставшие. И вот он Ашхабад! Везде мечети, непривычно одетые люди, все резало глаз. Вот она какая Азия! Выгрузка, построение и пешком выдвинулись в военный городок. В часть прибыли, когда уже начало смеркаться и сразу в баню - мыться, бриться, переодеваться. Вот так и началась военная служба, собственно ничего нового и неожиданного. В учебном центре, куда прибыли новобранцы, проходили подготовку будущие командиры, сержантский состав. Михаил попал в состав группы, которую обучали навыкам по управлению БМП-2 (боевая машина пехоты), где он был командиром. И так полгода - физкультура, политзанятия, стрельбы, вождение, полигон. Как будущий командир экипажа Михаил должен был уметь все: если надо то подменить водителя, а когда и в роли радиста или стрелком побыть и саперному делу тоже обучался, т.е. должен уметь все, ведь в бою всякое бывает и всякая мелочь может пригодиться. Потому и учился, как обезвредить в случае необходимости мину, как правильно вести огонь из орудия, изучал и правила рукопашного боя,- отдыхать не приходилось, все время в напряжении, готовили интенсивно и качественно. Тяжело в учении, легко в бою, - говорили отцы командиры, и молодые бойцы выполняли все их приказы и распоряжения.
Обучение в учебном центре подходило к завершению, и настал последний день: построили всех на плацу, зачитали списки тех, кто попадает в первую отправку (всего 38 человек), в приказе был и экипаж Михаила. Выдали зимнюю форму, погрузили в машины и отправили на аэродром. В Афганистан летели ночью и уже примерно через час после взлета, были на аэродроме в Кабуле. Все происходящее было как в каком-то кино, и перемен особых нет, только вот на душе как то не спокойно и неуютно. Неужели в другой стране, за границей, все прокручивалось и прокручивалось в мыслях… Вот так, час лету и уже афган, дико как то, непривычно. Освещенное поле аэродрома, кроме фонарей ничего не видно, и только слышен приказ командира - бегом по машинам, по десять человек. Так нас встречал Афганистан. До конца из нас еще никто не осознавал, что все, что было до этого - мирное небо и мирная военная служба остались позади. Осталась там, где-то далеко, в Советском Союзе и что сейчас опасность подстерегает тебя на каждом шагу, и каждый миг жизни может оказаться для тебя последний и что война это не прогулка, а очень тяжелая и изнурительная физическая работа. Ночевали на пересылке, недалеко от аэродрома, расположившись в бараке (казарме), такой себе фанерный модуль. Команда отдыхать и с самого утра в полк. Утро…. Начали осматриваться, да вот кроме гор с трех сторон да голого поля, за которым метров в четырехстах находился кишлак, ничего и не увидели. Первые четыре дня, тогда еще капитан, Руслан Аушев помогал нам, молодым бойцам, осваиваться на новом месте: проводил так называемый курс молодого бойца, помогал знакомиться с местностью, водил в горы, рассказывал об опасностях и возможных засадах моджахедов, знакомил с обычаями мусульман. Так пролетели первые четыре дня, после чего наш экипаж перевели в роту, 180-го мотострелкового полка, где и начались наши военные будни. Экипаж БМП-2 вместе с Михаилом, четыре человека - командир, оператор-наводчик, механик и радист, готовили еще с "учебки", так с ребятами, все вместе одним экипажем и прибыли в роту. Мишу назначили командиром отделения третьего взвода, который насчитывал 17 человек, да еще три БМП (боевая машина пехоты). Первые дни в чужой и далекой горной стране особо не впечатляли: жили в палатках, чему Михаилу особо не привыкать, разве что ветер-афганец давал о себе знать, как подует, все позаносит песком!!!
Госпиталь. Михаил открыл глаза. За окном ярко светило солнце, в палате душно и очень хочется пить. Осмотрелся. Рядом на койках лежало еще двое бойцов и тихонько стонали. Весь забинтованный, руки целы, а вот что с ногами - их не слышно, пытаюсь пошевелить и не могу. К горлу подступил комок, от бессилия возникла какая-то обида и злоба. Как же встать, как пойти? Неужели вот так до конца жизни и останусь прикованный к койке?…. Вдруг опять все перед глазами начало расплываться…. Почему-то вспомнился первый боевой выход…. Как, вместе с ротой, пошли прочесывать кишлак (по данным разведки в кишлаке банда), расположенный недалеко от полка. Искали оружие, боеприпасы, духов. В этот раз все прошло по-тихому, без сюрпризов и перестрелок, пожалуй, повезло. Только лишь поражала бедность и набожность местного населения: убогие строения, глиняные дувалы (заборы), полураздетые и полуголодные мирные дехкане (крестьяне) тяжело и много работали, чтобы как то жить. Да еще впечатляли постоянные призывы к намазу (молитве), которые выкрикивал с минарета, начиная с пяти часов утра, мулла и все местное население спешило в мечеть на молитву. Подумать только - мусульманская страна, 14-й век, со своими феодальными мусульманскими законами, порядками и нищенской жизнью. Всюду банды, нищета и безграмотность. "Куда мы попали и что мы здесь делаем? Зачем все это, если им самим наша помощь не нужна? Где басмачи, а где мирные мусульмане? Так сразу и не разобрать. Днем они зачастую все мирные, а вот ночью, или где-нибудь из-за угла, в засаде стреляют нам в спины, так вот из-за угла, даже детей к этому приучили" - иногда мелькало в мыслях. Но приказ есть приказ. И мы, верные своему долгу и присяге на верность Родине, его выполняли…. Так все начиналось…. Еще не обстрелянные, только после "учебки", привыкали и учились тактике военной службы, учились уже у обстрелянных ребят, перенимали их опыт и привыкали к жизни в других климатических условиях и даже в другой, фактически феодальной, эпохе. Как-то не очень было привычно здесь служить и как-то сразу внутри все переворачивалось - разве могут так жить люди? В такой бедности и нищете?
Вспомнился блок-пост и первый обстрел, где провели в нарядах по охране штаба армии немало времени. Блок-пост - небольшая землянка, бруствер из камней, стоял возле дороги, а впереди "зеленка" и небольшой кишлак. В наряде восемь бойцов и две БМП. Рядом пост царандоя, народная афганская милиция тоже несла свою службу. Всего в охране штаба армии было задействовано шесть постов, расположенных недалеко по кругу от дворца Амина. Первая ночь на боевом посту и первый обстрел. Свист пуль. Михаил еще не понял, что происходит, только услышал призыв старших ребят - ложись! Лег, спрятавшись за стенкой укрытия, и только тогда дошло, что они как мишень и по ним стреляют, но все обошлось…. Сразу-то и испугаться не успел, осознание пришло чуть позже, когда уже все окончилось. Вот так и стал Михаил обстрелянным бойцом, получил свое первое боевое крещение. Такие моменты были у каждого советского солдата и каждый участник боевых действий в Афганистане, рано или поздно проходил через это и принимал свое первое боевое крещение, так сказать огнем и мечем - здесь иначе и быть не могло. Шок проходил быстро, к этому привыкали и уже вскоре особо не обращали внимания на стрельбу, а действовали по обстановке, уверенно выполняя приказы командиров.
В памяти стали всплывать и первые боевые рейды. Шел февраль 1984 года и подходил к концу первый год службы в армии. Все началось с того, что поступил приказ командира роты капитана Усмана Уварова - передать утром пост минометной батарее и вернуться с вещами в расположение полка, готовиться в рейд. В боевой рейд в сторону Джелалабада пошли в составе полка, оставив в расположении части третий батальон, охранять дороги. В районе Джелалабада довелось прочесывать Метилакские ущелья и пару горных кишлаков. Рота, в составе которой был Михаил, была на проческе, а две оставшихся сверху их прикрывали, чтобы нигде не прижали, не смогли неожиданно напасть. В первом ущелье тогда обнаружили несколько единиц оружия, гранатомет, пулемет, второе было чистым. И все же несколько раз попадали в засады духов, велись перестрелки, но все обходилось благополучно. Тогда, в этом рейде, удалось захватить несколько пленных басмачей. "Как-то продвигаемся по горной тропинке, впереди ущелье и видим подозрительный "дух" лазит, заметил нас и бежать. Мы за ним догонять, видим, забежал и укрылся в горном кишлаке, началась перестрелка. Кишлак - три выложенных из камня домика. Одного душмана тогда убили, двое ушли в горы, а двоих взяли в плен, оставив невредимыми только женщин и детей. Горы под Джелалобадом довольно старые, осыпаются, пару раз чуть было не сорвался, даже шапка улетела в пропасть, приходилось ступать очень осторожно, особенно на ночных проческах" - вспоминалось Михаил. Придя с первого рейда, длившегося около десяти дней, через неделю вышли во второй рейд - под Чирикар. Пятеро суток прочесывали местность, "зеленку" и опять на базу, в полк. Неделя нарядов по охране штаба Армии и снова в рейд - теперь уже на Панджшер.
Михаил понимал, что все! Отвоевался! Выжить бы… Его бросало то в жар, то знобило, временами бредил и снова мысленно возвращался на Панджшер, на ту свою последнюю боевую операцию. Это была крупномасштабная, армейская операция, проводимая весной 1984 года. Уходили с Баграма. Сразу по левую сторону по дороге, в горах, расположены были два кишлака. Выдвинулись на проческу, и в первом же кишлаке нарвались на духовскую засаду. Тогда рота попала под сильный обстрел. Четверых ранили. Вытащили их из-под зоны обстрела, подходим к своим, а там еще двое раненых. Там, на Панджшере, из роты в 55 человек целых нас осталось всего пятнадцать. В первый же день на этой операции мы потеряли ранеными семь человек, и длилась она долгих пять месяцев - Панджшер прошли вдоль и поперек несколько раз. Всякого насмотрелись и по-разному приходилось. Ночевали, где и как придется, укрывшись плащ-палатками. Бывало, и без воды оставались, особенно в засушливых районах и тогда воду нам сбрасывали в резиновых бочках с вертушек. Когда уходили в рейд, было еще холодно, в горах лежал снег, и мы были в теплых бушлатах. Местами шли, проваливаясь по пояс в снег, а после, под конец рейда уже стояла жара и засуха, а мы все при полном зимнем обмундировании. Погиб на этой операции и наш боевой командир капитан Усман Уваров, да еще двое бойцов Женя из Одессы и совсем еще молодой парнишка (только что прибыл в полк) Николай. Молодые все, здоровые и вдруг их уже нет, - так все внезапно, просто и страшно…. Мы все очень переживали, но ничего поделать не могли. Только вот злость сильная была - за что? Смерть ходила тогда за нами прямо по пятам. Как-то, прочесывая местность, мы обнаружили, спрятавшуюся в пещере банду. Сразу вызвали подкрепление, обставили духов со всех сторон, чтобы не смогли выбраться из создавшейся ловушки. Дождались химиков из Кабула, которые привезли с собой установку "Шмель", и собственно решили весь исход захвата бандитов. Выстрел, и большой огненный шар ворвался внутрь пещеры. Такого мы еще не видели…. Прошло несколько минут, и к нам выше из пещеры парламентер для переговоров для сдачи банды. Бандитам ничего не оставалось делать, как сдаваться, и они сдались. Захват банды в общей сложности длился чуть больше суток. Главарь банды, состоящей из девяти человек, оказался правой рукой Ахмад-Шах Массуда. Наемник-итальянец, как оказалось ходил на протезе (ноги не было выше колена), что особенно нас поразило - в горах, на протезе, ведь не очень то попрыгаешь, а тут еще и главарь целой банды. Зашли в пещеру и обнаружили большой склад с оружием и боеприпасами, причем тайников было несколько. Там же нашли ДШК, КПВТ, зенитную установку и очень много к ним патронов, больше пятидесяти ящиков. Наш радист, Юра Усков, мог найти даже хорошо прикопанные арсеналы с оружием. Он их на нюх чуял, говорил смазкой пахнет. Тут копайте - и действительно, то ДШК найдем, то еще что-нибудь. Вот так!
Вдруг в памяти Михаила возникла картинка, как они с ротой, тяжело груженые, подымались высоко в горы, и как не выдержало сердце его боевого товарища, который умер у него прямо на глазах…. Конец августа. Операция подходила к завершению. Армия с Панджшера уже ушла, оставив только два мотострелковых полка и один десантный, да посты остались практически по всему ущелью, задача которых была охранять дорогу. Внизу ущелье патрулировали на броне, мы в горах - одни на одной стороне ущелья, другие на другой. Это утро началось, как обычно - получен приказ подняться на горку, занять боевые позиции на высоте 4000 для прикрытия группы, вышедшей на проческу ущелья. Наша рота приступила к выполнению приказа. Начали восхождение. В составе группы было еще трое ребят из минометной батареи, поэтому кроме своего груза приходилось тащить и мины, так что загружены были под самую завязку. Чем выше в горы, тем было тяжелее и одному из наших товарищей, а именно оператору-наводчику нашего экипажа БМП, становилось все хуже и хуже, сказывалась нехватка кислорода. Помогли ему, взяли весь груз на себя. Ведь приказ получен, и его надо выполнять, не смотря ни на что надо было двигаться вперед. И вот в один миг сердце друга остановилось, не выдержав таких нагрузок. Боец умер, умер у нас на глазах, так и не дойдя до назначенного рубежа. Как ведь все нелепо…. Наступил вечер, расположились на ночлег. Утром новый приказ - занять позиции на высоте 4200 метров. Своего умершего товарища отправить вертолетами в полк не можем, нет площадки для посадки и надо вручную спускать его обратно вниз. Поэтому разделились - часть с грузом начала подъем вверх, занимать новую позицию и Михаил вместе с ними, а другие, налегке, только с автоматами, отправились вниз, унося умершего друга. Тишину нарушают одинокие выстрелы с "буров", то тут, то там раздаются. И нам все время приходится быть "на чеку". Уже изнемогая, из последних сил, Михаил добрался со своей группой к месту назначения. Подсчитал, сколько же довелось ему тащить на своих плечах, и удивился - немногим больше своего веса! Но он смог, выдержал. Это была их маленькая победа. Кто знает, тот поймет - это не по асфальту пройти в городе в тапочках 200 метров. В горах, обходными тропами, на большой высоте, где не хватает кислорода, да еще и под прицелом вражеских снайперов, эти 200 метров превращались в километры, да еще и с таким грузом и в такой обстановке! А с другой стороны ущелья такой же приказ выполняла вторая рота. Конечной целью и задачей двух этих рот было прикрывать с высоты действия третей, которая прочесывала ущелье внизу. Вот так приходилось двадцатилетним мальчишкам выполнять свой долг перед Родиной. Проходили дни, один похожий на другой, иногда более или менее спокойно, иногда и под обстрелы попадали, но все обходилось без больших потерь. Так наступило 24 августа 1984 года. Получен новый приказ, и полк мотострелков приступил к его выполнению. Шли в горах, прочесывая местность. Михаил со своей ротой шел немного в стороне от основной группы полка. Остановились немного отдохнуть, понимая, что особо расхолаживаться и отрываться от основных сил нельзя. Остановка была возле небольшого ущелья, у камней. Короткий перекур и дальше в путь. Быстро собрались и только поднялись, как раздались внезапные очереди из автоматов. Бандиты автоматным огнем с трех сторон зажали нашу роту. Укрыться особо негде, быстрой помощи не ждать - мы в ловушке, пронеслось в мыслях, наверное, пришел и наш черед…. Впервые же секунды боя трое солдат из группы получили огнестрельные ранения, остальные, помогая раненым, пытались укрыться от плотного огня душман за камнями. Михаил, а вместе с ним еще двое ребят, прыгнули за ближайший камень, который находился рядом с ними. Но особого укрытия камень бойцам не представлял - не очень большой, а тут еще и уклон приличный. Одному особо не укрыться, а тут втроем. Всюду свист пуль, то землю рядом взрыхлят, то над головой так противно и протяжно воют со свистом. Но если слышу, значит не мои, еще не все потеряно. Пристроился, стал отстреливаться. Снова послышалась автоматная очередь, и вдруг, что-то сильно обожгло внутри. Михаил сразу и не понял, что произошло. Оглянулся, кровь не видать, только вот ног совсем неслышно. Рядом Олег Волков лежит с простреленной ногой и сержант, узбек Умар весь в крови с ранением в живот, корчится весь от боли. Надо что-то делать, так всех перестреляют. Чуть ниже другой камень, более удачно расположенный и Михаил решается перекатиться до него. Кое-как покувыркался вниз, но что-то не то…. В укрытие уже затаскивал его замкомвзвода, киргиз по национальности, Алик Мамасадыков. Подполз и медбрат, сделал укол прамидола, стало легче… А бой все продолжался, не стихал, продолжался он и для Михаила, который вел ответный прицельный огонь, не давая духам подобраться ближе, отвечал огнем, прикрывая остальных ребят до тех пор пока острая боль не пронзила спину и он не потерял сознание. Вскоре подоспела помощь, и бандиты отступили. Очнулся Михаил, когда грузили его на плащ-палатку, его и Умара, тяжелораненых в этом бою - надо было подняться выше в горы, где бы могла сесть вертушка. Так, когда добрались до ровной площадки, насупил вечер и вертолет уже не прилетит. Переночевали, а утром выяснилось, что высота для вертушек слишком большая и раненых надо спускать с горы вниз. Так вот на плащ-палатках тяжелораненых ребят до пяти вечера спускали вниз к кишлаку. Прилетел вертолет. Михаил снова без сознания, очнулся уже в госпитале в Баграме после операции на животе и удаленной почки в реанимационном отделении. Как выяснилось позже пуля, попавшая в Михаила, пробила почку, печень, повредила кишечник и вышла через спину, раздробив два позвонка. Михаил очнулся. В палату вошел доктор. Ну что боец, как дела? Не переживай, жить будешь, и не таких вытаскивали, немного подлечим и в Кабул будем дальше лечить!
На этом война для Михаила Ерохина окончилась и началась новая борьба, борьба за восстановление своего здоровья, борьба за жизнь! Ведь еще только девятнадцать лет, и все еще впереди. А тут совсем лежачий, в голове у Михаила все происходящее просто не укладывалось…. В памяти всплывали эпизоды из детства и вдруг, внезапно врывались в сознание последние минуты того рокового дня, прошибала дрожь, появлялась испарина…. В Кабульском госпитале провели операцию на позвоночнике, провели успешно, и здесь впервые он получил надежду. Надежду на исцеление, надежду, что будет ходить. Месяц, проведенный здесь, даром не прошел, здесь он впервые смог стать на четвереньки. Пусть коряво стоял и неуверенно - зато сам! Без посторонней помощи! Значит скоро, и ходить буду, - думал Михаил. Затем лечился в Союзе, в военном госпитале в Ташкенте, позже была отправка во Львов на реабилитацию.
Тогда в Ташкент, с различных госпиталей, рейсом на Москву через Львов в день отправки. собрали раненых солдат. В аэропорту в ИЛ-76 (транспортный самолет) на носилках в четыре яруса погрузили около трехсот военнослужащих. Выгрузили в Львове человек двести, остальные полетели дальше - на Москву. Михаила с партией раненых выгрузили в Львове, привезли в госпиталь в хирургическое отделение. Заходит в палату доктор, огромный такой, представляется - я твой врач Михаил Иванович. Ну, говорит, рассказывай, кто тебе операцию проводил?…, а да я знаю… хорошо. Началась послеоперационная реабилитация. Проходили месяцы и уже через год Михаил с трудом, но все же начал самостоятельно передвигаться. И пусть на костылях, но сам, без посторонней помощи смог вернуться в родной Харьков.

Геннадий Ломакин